Сразу после Карибского кризиса Фидель Кастро был в ярости. Он считал, что его предали.
Вот как он это вспоминал в интервью испанскому журналисту Игнасио Рамонету в 2005 году:
О том, что советская сторона выступила с предложением убрать свои ракеты, мы узнали чуть ли не из печати. С нами этот вопрос даже не обсуждался! Мы не были против решения этой проблемы, потому что было исторически важно избежать ядерного конфликта. Однако советской стороне следовало сказать американцам: “Нужно обсудить это с кубинцами”. Ей не хватило для этого серьезности и твердости. Для советской стороны должно было стать вопросом принципа проконсультироваться с нами.
Если бы мы участвовали в обсуждении вопроса, возможно, были бы достигнуты значительно лучшие условия. Возможно, была бы убрана американская база из Гуантанамо, и не было бы полетов самолетов-шпионов на больших высотах. Все это вызвало наше сильное раздражение. Мы протестовали. И даже после заключения соглашения открывали огонь по низколетящим самолетам, из-за чего они были вынуждены прекратить такие полеты. Наши отношения с советской стороной ухудшились. Все это в течение многих лет отрицательно сказывалось на кубино-советских отношениях.
Хрущев получил от Кеннеди только устные обещания не нападать на Кубу. А не верить американцам у кубинцев было множество причин. Кроме того, Хрущев решил не сообщать Кастро, что вместе с выводом советских ракет с Кубы американцы уберут свои ракеты из Турции. Чувствуя себя брошенным Советском Союзом в самый трудный момент, Кастро заявил, что Куба будет самостоятельно добиваться соглашения, отвечающего ее интересам.
От личного доктора Кастро советский посол Алексеев узнал, что кубинский лидер на пороге полного физического истощения и нервного срыва.
Переговоры между Гаваной и Москвой по окончании кризиса проходили крайне тяжело. Недоверие и непонимание зашкаливали настолько, что однажды Че Гевара вынул из кобуры пистолет и предложил нашему переводчику застрелиться, хотя тот ни в чем не был виноват.
В поезде по дороге в ГДР, куда Хрущев совершал в январе 1963 года государственный визит, он продиктовал 27-страничное письмо Кастро с объяснением своей позиции и приглашением посетить СССР. Кастро давно хотел увидеть своими глазами что такое социализм, и согласился.
27 апреля 1963 года в обстановке полной секретности Ту-114 приземлился на авиабазе Оленья в Мурманской области. С первых дней нахождения Фиделя Кастро в СССР ему был оказан небывалый прием, которого до этого не удостаивался ни один из зарубежных гостей.
Но первым делом Кастро попросил показать ему ракеты. «Его главной задачей было воочию убедиться в наличии у Советского Союза адекватных средств ответа на ядерную угрозу со стороны США», — вспоминал его личный переводчик Николай Леонов. Кастро стал единственным в истории главой иностранного государства, который увидел базу советских межконтинентальных баллистических ракет.
Кубинец впервые увидел снег в больших количествах. Он, радуясь как ребенок, подкидывал его в воздух, посыпал им себя, пробовал на вкус, проваливаясь по пояс, ходил по сугробам. И в конце концов простыл. Говорят, когда его растирали водкой, он жестами показывал: надо внутрь! А еще Фидель, недаром, видимо, заслуживший в своей стране прозвище Конь, впрягся в сани, в которых сидела его делегация, и повез их.
В общественном сознании кубинский лидер почти приравнивался к таким легендарным революционерам, как Маркс и Ленин. Везде его встречали с восхищением. За те 40 дней, с конца апреля по начало июня, что продолжалась поездка Фиделя по СССР, он совершил уникальное путешествие от Северодвинска до Самарканда.
“У Фиделя, естественно, были охранники, мне особенно запомнились двое: у каждого на поясе по две лимонки.”
Дмитрий ЕРМОЛАЕВ, сотрудник Государственного архива Мурманской области
Он пил самогон со свинаркой, управлял трактором, ловил хариусов с геологами на Байкале, выступал с Мавзолея, встречался с балеринами. С удовольствием ел солянку, борщи, котлеты, особенно цыплят табака. Единственный советский продукт, который не понравился Кастро, это папиросы “Герцеговина Флор”, любимые папиросы Сталина. Кастро с отвращением сделал несколько затяжек: “Слишком много картона и мало табака”.
Но кофе для Кастро делали по его личному рецепту. Смешивали в маленькой чашечке растворимый и сваренный кофе, причем сваренный был настолько крепким, что советские повара не могли его даже попробовать. Затем в напиток клали восемь ложек сахара, и он запивал это ромом.
Возможно, именно в Волгограде Фидель впервые увидел матрёшку. В руках этой девочки.
В Волгограде повезли его кататься на пароходе по Волге. Причалили к берегу, а там в кустах рыбаки – водка, икра, все дела. Мужики выпили, закусили и полезли в Волгу купаться. Мужики плескаются, а Фидель с друзьями жмется у стола. Его спрашивают – вы что же не купаетесь, тут все свои. А он отвечает:
Антон Александров (на местном ТВ работала его бабушка, освещавшая визит Кастро)
– Вы что с ума сошли, у нас на Кубе + 25 только зимой бывает. Меня по разному пробовали убить, но вот так – в первый раз!
После поездки отношения между странами наладились. Кастро получил гарантии защиты СССР от американского нападения, 80 танков Т-34, системы ПВО, и множество подарков.
Через полгода, в январе 1964, он приехал во посмотреть на русскую зиму. Катался с горки и на лыжах, пил чай с бубликами, охотился с Хрущевым, посещал предприятия, удивлялся кукурузе, которая росла даже зимой. И вернулся в полном восторге от советских людей и от социализма.
Новые сложности возникли осенью 1964 года, когда от власти отстранили Никиту Хрущева. Кастро отказался критиковать бывшего первого секретаря ЦК КПСС: для Кубы он стал символом социализма и дружбы с Советским Союзом. Брежневу было непросто установить с дружеские отношения с Кастро.
Советского посла он просто игнорировал. Даже отказывался принимать, несмотря на неоднократные просьбы.
Все наши космонавты, начиная с Гагарина, традиционно после полетов отдыхали на курортах Варадеро. Космонавты в первые годы правления Брежнева иногда отправлялись за рубеж с негласными дипломатическими миссиями. В канун нового 1965 года и Владимир Комаров отправился на Кубу именно с такой миссией.
Дочь космонавта Ирина Комарова вспоминала:
«А потом первый раз Фидель пригласил отца. Папа перед поездкой купил огромную матрешку. Там было, по-моему, двадцать маленьких матрешек внутри. Подарил матрешку Кастро. Фидель всё это открывал и был счастлив. Ему это так нравилось. Необычно было, он улыбался, был такой довольный. И тогда посол буквально первый раз туда прорвался. О чём-то хоть поговорил. Такой был визит папы».
На восстановление отношений с Кубой у Брежнева ушло около 10 лет. Но именно 70-е стали золотым веком советско-кубинской дружбы.
В 2005 году Фиделя Кастро спросили, хотел ли бы он снова побывать в России. “Если ты меня спросишь о моих чувствах, моей воле, то да, летом или зимой, со снегом или без снега, кто бы там ни правил”, – ответил он.
Как вы думаете, почему космонавты с такой радостью всегда получают матрешку?
