Академик Пиотровский, директор Эрмитажа, заявляет:
“Матрешки в Эрмитаже никогда не продавались и продаваться не будут. Это мое решение, использование служебного положения. Я настойчиво просил об этом все магазины. Тот образ, который создает матрешка, мне категорически не нравится. Матрешка – это японская игрушка, переделанная в России. Вообще надо поменьше продавать всего, что обычно ассоциируется с Россией в сувенирной торговле.”
Даже само слово матрешка он запретил употреблять в стенах Эрмитажа.
Может быть Михаил Борисович разбирается в истории Йемена, которую он преподавал, или в культуре Армении, поскольку мама армянка, но судить о русской культуре, и об истории матрешки, в которой он не разбирается, он не может.
Матрешка не японская игрушка. Японцы лишь копировали ее с русских образцов. Но директору Эрмитажа об этом знать не по чину. Да и у него это лишь отговорка, ведь главное – ему не нравится образ, который создает матрешка. Образ самого известного в мире позитивного символа России.
А вот такой образ его вполне устраивает. Это с биеналле современного искусства, проходившего в Эрмитаже.
А в издаваемом музеем журнале “Эрмитаж” печатаются статьи типа “Сарафан китайчатый“. Где утверждается, что “сарафан, матрешка, гжель и прочие “исконные” русские аксессуары – все это чистой воды импортный продукт”.
И это тот самый Пиотровский, деятельность которого на посту директора музея постоянно сотрясается скандалами. То более 200 предметов из коллекции исчезнут, то согласится он отдать Германии золото Трои, то на строительстве фондохранилища испарится миллиард рублей. Уж не говоря о внезапно обогатившихся друзьях, присосавшихся к Эрмитажу. И т.д., и т.п.
Тот самый Пиотровский, который унаследовал должность от своего отца, а теперь говорят, что эстафету примет его сын.
Папа его, кстати, попал в Эрмитаж без обязательного прохождения аспирантуры, а кандидатскую степень получил без написания кандидатской работы. Оба раза по протекции проскочил.
Талисман Михаила Пиотровского, подаренный ему отцом – фигурка скарабея, известного как жук-навозник.
Еще в древности было замечено, что как только табуны скота проходили по пыльным дорогам Египта, оставив за собой навозные кучи – сразу же слетались черные жуки. Усердно используя голову, лапки и все тело целиком, они лепили навозные шары, которые порой превышали размеры самих насекомых и были намного тяжелее их.
Жук перекатывают осемененные шарики навоза по пустыне, пока зародыши не созреют и не появятся на свет. Навозный шар, кстати, одновременно является пищей скарабея.
Зародыш, как видно, созрел.
На первом фото Михаил Пиотровский с сынишкой. Вот и Григорий Чудотворец, что у них за спиной – не одобряет.
Ведь скарабей в христианстве считается “Прообразом Люцифера”.
О Пиотровском всё.
Если же вы хотите знать больше, чем академик, читайте материал, который поддерживают ведущие специалисты и музеи страны: Расследование полностью
